1 сентября 1991 года на четырнадцати самолетах Ил-76 военно-транспортной авиации рижский ОМОН был переброшен в Тюмень. На фото: бойцы подразделения, его экс-командир Чеслав Млынник (в центре).

Также в галерее


1 сентября 1991 года на четырнадцати самолетах Ил-76 военно-транспортной авиации рижский ОМОН был переброшен в Тюмень. На фото: бойцы подразделения, его экс-командир Чеслав Млынник (в центре).

БТР рижского ОМОНа на улицах Старой Риги


1993 год, перед отправкой в Чечню командир Олег Сидорчик проверяет оружие, первая Чеченская кампания


1995 год, Олег Сидорчик в Грозном, напротив дворца Дудаева


Альфред Рубикс и Сергей Парфенов в Рижской центральной тюрьме


2011 год, весь ГУВД по тюменской области (Рижско-тюменский ОМОН), среди них - трое рижан


Олег Сидорчик со знаменем ГУВД


Полковник Валерий Бровкин несет знамя Победы


1991 год, Валерий Бровкин


Грозный перед первой чеченской войной


Кавказские горы сквозь оптический прицел экс-омоновца

Сегодня в Тюмени остатки некогда знаменитого рижского ОМОНа отметили 20-летие «сибирской ссылки». Накануне в редакцию kriminal.lv пришел один из «омониешей» — отдал фотографии, материалы и интервью своего экс-командира. По его словам, отмечать это событие в Тюмень отправились его товарищи — из Питера, Москвы, Риги, кое-кто с Кавказа.

Потому что за последние 20 лет многие из них побывали во всех «горячих точках»  своей бывшей страны. Экс-командир Млынник, к примеру, был ранен  в 2008 году в Южной Осетии.

Некоторые за это время стали бизнесменами, руководителями охранных структур и т.д.

Ниже — выдержки из  беседы с полковником милиции в отставке Валерием БРОВКИНЫМ, командиром тюменского ОМОНа в газете «Тюменский курьер». Он рассуждает о об уроках путча 1991 года и судьбах своих бывших товарищей.

«Солдаты ГКЧП»

— Рано утром 19 августа в Риге в расположении отряда появился командир — майор милиции Чеслав Млынник. Собрал командный состав и сообщил: «Получен приказ: взять под охрану наиболее важные объекты в Риге». От кого конкретно исходил этот приказ, он не уточнил, — говорит г-н Бровкин. — Мы заняли Дом печати, выставили охранение в зданиях ЦК, прокуратуры, главпочтамта. Разоружили работников городского УВД.

Дальнейшее известно: 20 августа стало ясно — силовая операция войск в Москве не удалась. И омоновцы с «подконтрольными объектами»  в Риге попросту никому уже были не нужны.

-—  Еще через день нам дали «отбой!»: мы снялись с охраняемых объектов, возвратились на базу и заняли круговую оборону. «Победители» не решились на штурм. Начались переговоры.

— В конечном итоге стороны пришли к соглашению?

— Предлагались разные варианты: перейти на службу во внутренние войска, сдать оружие и уехать из Латвии в одиночном порядке. Или в составе небольших групп в 30—40 человек служить в других местах: называли Сочи, даже Кубу. Но мы уперлись: передислокация из Риги только всем отрядом. Бронетехнику и оружие сдадим, когда убедимся в безопасности своих семей.

От марша до аэродрома в Пскове отказались: не исключали нападений на колонну в пути. Выдвинули встречное требование: первые самолеты с бойцами ОМОНа вылетают с военного аэродрома в Риге. И после подтверждения их безопасного приземления стартуют остальные. 26 августа принимающим нас пунктом назвали Тюмень.

— До этого ты что-нибудь знал об этом городе?

—  В школе я хорошо успевал по географии и легко показал своим бойцам Тюмень на карте. Кроме того, нас заверяли (для того, наверное, чтобы побыстрее избавиться), что наше пребывание в Тюмени — временное.

— Считаешь, что вас обманули?

— Мы фактически оказались в окружении. От нас тогда все отказались: и армия, и КГБ, и компартия... Это, мол, все ОМОН, а они ни при чем.

Я вылетел в Тюмень последним самолетом. После того, как получил по радио сообщение Млынника о его благополучном приземлении (мобильных телефонов тогда еще не было). Вывез все личные дела. Как они пригодились при переаттестации личного состава ОМОНа в Тюмени!

Что с Млынником?

— Млынник не приедет в Тюмень на 20-летие отряда?

— Вряд ли. По слухам, его тяжело ранили летом 2008 года в Южной Осетии. Как он там оказался и на чьей стороне — мне неизвестно.

— После исчезновения Млынника из Тюмени ты остался командиром отряда, который с 1992 года участвует в контртеррористических операциях на Северном Кавказе.

— Сначала Северная Осетия и Ингушетия, а потом Чечня.

— Сколько раз лично выезжал в этот регион?

— 16 командировок.

— Местное население и сепаратисты знали рижскую родословную тюменского ОМОНа?

— Невероятно, но укреплению нашего авторитета способствовало участие в обеспечении целостности Советского Союза тогда, в августе 1991 года в Латвии. Своеобразная ностальгия по хорошему советскому прошлому сработала. И уверенность, что мы с нашим печальным опытом не допустим нарушений, в отличие от других ОМОНов, законодательства и ведомственных инструкций. Во всяком случае официальных претензий от органов власти Чеченской Республики, общественных организаций и жителей к деятельности тюменского ОМОНа не было.

— Каковы потери отряда за время его пребывания на Северном Кавказе?

— Двое убитых. 62 бойца получили ранения.

Что с остальными?

В рижском ОМОНе уже в Тюмени произошел раскол. Исчез Млынник. Был арестован Сергей Парфенов — представителями латвийской прокуратуры при содействии работников МВД РСФСР. Часть бойцов потянулась в Приднестровье...

—  Тебе, я знаю, тоже предлагалось перебраться в Тирасполь. Обещали должность командира приднестровского ОМОНа. Не жалеешь, что отказался от такого предложения? Ведь те, кто говорил с тобой на эту тему, возглавили в непризнанной Приднепровской Молдавской Республике органы госбезопасности и внутренних дел.

— Стать наемником, «диким гусем»? Меня, по моему характеру, это не прельщало. Я родился на Волге, 16 лет прожил в Риге, 20 лет — в Тюмени, считаю ее не без основания и гордости еще одной своей малой родиной. Она приютила в трудное время меня, мою семью, моих бойцов, их родных и близких. Предать ее доверие я не мог. И не хотел. А то, что я и в Риге, и в Тюмени, и в последующих командировках на Северном Кавказе дистанцировался от политических интриг, возможно, спасло и меня, и бойцов отряда.

— Но не всех?

— Не всех. К сожалению.

— Сколько «рижан» осталось в тюменском ОМОНе? Сейчас его называют отрядом особого назначения — ООН.

— Трое. В их числе — командир отряда полковник Олег Сидорчик. В Тюмень он прилетел сержантом милиции.

— Мне рассказали, что особенно остро ты переживал гибель в Абхазии Александра Беляка.

— В Риге мы жили по соседству. Он вырос на моих глазах. После его службы в морских частях погранвойск КГБ я оформлял его документы по зачислению в рижский ОМОН. Но отговорить в Тюмени от увольнения из отряда не смог. Нужных слов тогда не нашел — до сих пор виню себя за это. Млынник с его авторитетом «афганца» был для молодых ребят более убедителен. Задурил им голову.

Саша погиб, спасая в бою другого бывшего омоновца — Альфреда Залялова — тому взрывом мины оторвало ноги. На похоронах Беляка, дети которого остались сиротами, я высказал Млыннику один на один все, что о нем думал. После этого с ним не встречался, ограничивались телефонными звонками на общие темы.

Про «вернуться в Ригу на БТРах»

— Когда отряд уходил в августе 91-го из Риги, на его бронетранспортерах были надписи: «Мы еще вернемся!» Действительно, надеялись на возвращение?

— Тогда, да, верилось!

— А сейчас?

— Кое-кто в Латвии долго пугал детей рижским ОМОНом. Но эти дети повзрослели и все понимают. Поэтому и уголовное дело в отношении бойцов отряда через десять лет прекратили. Обвинить нас в преступлениях против человечности не получилось. Мы их, в отличие от спецподразделений на Балканах, не совершали. Возвращение омоновцев в Ригу на БТРах исключено. А туристами... возможно.

Для справки

Рижский отряд милиции особого назначения (ОМОН) был создан в 1988 году. В начале 90-х  его командиром стал Чеслав Млынник. Отряд насчитывал 120 бойцов. Поначалу в его задачи входило проведение спецопераций против рэкетирских группировок, патрулирование особо опасных объектов в городе и т.д.

В перестроечные идеологические бои времен распада СССР ОМОН оказался на «красной» стороне, поддержал первого секретаря ЦК КПЛ Алфреда Рубикса.

В январе 1991 года отряд захватил рижский Дом печати, телеграф, здание латвийского МВД. 15 января он разоружил отделение милиции «Вецмилгравис» в Риге, а на следующий день —  местный филиал Минской высшей школы милиции, откуда бойцы ОМОНА вынесли 42 автомата, 215 пистолетов, пять пулеметов, четыре снайперские винтовки, два гранатомета и боеприпасы. 16 января омоновцы, опасавшиеся нападения на захваченную ими базу «Вецмилгравис», открыли стрельбу, был случайно убит водитель проезжавшей мимо автомашины.

Омоновцы также обвинялись в расстреле семерых литовских таможенников на посту Мядининкай 31 июля 1991 года.

После провала путча 1 сентября 1991-го на четырнадцати самолетах Ил-76 военно-транспортной авиации рижский ОМОН был переброшен в Тюмень.

На фото: Полковник Валерий Бровкин несет знамя Победы на параде 9 Мая; Чеслав Млынник (в белом).